Сердцу не прикажешь, а всю чувствительность не скроет бронированный панцирь.
Его голос словно зелье от чёрствости.
По каким-то причинам, в начале, я ответила очень холодно, я отвыкла выражать чувства, а в конце уже не было сил сдерживать слезныц порыв.
Но, как только разговор закончился, моя чёрствость вернулась назад. Я стала замечать, что запрещаю себе чувствовать, любые чувствительные порывы кажутся мне постыдной слабостью. Даже когда я дома, одна, я запрещаю себе плакать, при чем очень удачно. Но хорошая ли это идея?